В сердце буревестник, то горим, то гаснем душу греет крестик, то траур, то праздник.
А мы пели песни, даже перед казнью под ногами весь мир в ненависти вязнет.
В сердце буревестник, то горим, то гаснем будто бы броник на теле, на груди крестик нательный.
По дороге к новой цели, сквозь дым, туман да метели и пока нас на слои делят да стреляют, не целясь.
И пока тут делят зелень, здесь каждый день будто челлендж просто остаться в живых, человеком остаться не просто.
Там, где гиены и львы, шанс выжить, увы, нами просран сотни дорог, но кривых, и по ним нас несут до погоста.
Трудно, но я вроде привык, и кто сказал, что будет просто братья уходят, на душе оставив лишь светлую память.
Та, что из крови и плоти, в двери колотит руками та, что из плоти и крови, хуже с годами не станет.
Туже с годами лишь душит, душу мне режет и тянет мне бы сил подняться, да под весом мира не прогнуться.
Да родных обнять, да напоследок света их коснуться тебе мой мир не понять, коли не был там, где слёзы льются.
Где судьбы бьются будто блюдца душу греет крестик, то траур, то праздник.
А мы пели песни, даже перед казнью под ногами весь мир в ненависти вязнет.
В сердце буревестник, то горим, то гаснем душу греет крестик, то траур, то праздник.
А мы пели песни, даже перед казнью под ногами весь мир в ненависти вязнет.
В сердце буревестник, то горим, то гаснем то горим, то гаснем, то горим, то гаснем.
То горим, то гаснем, о-о-ой то горим, то гаснем, то горим, то гаснем.
То горим, то гаснем то горим, то гаснем, то горим, то гаснем.
То горим, то гаснем, о-о-ой то горим, то гаснем, то горим, то гаснем!
